(Летние размышления или "все смешалось в доме Облонских")

 Эклектика и синтез… Не правда ли, порой бывает не так уж просто отделить бездумное смешение выдернутых из контекста представлений и символов от рождения принципиально нового направления знания? И насколько оправдано смешение в целом? Те, кто ратует за чистоту течения мысли или традиции без попытки ее обогащения за счет контакта с другими направлениями мысли нередко оказываются в ситуации, напоминающей историю развития латыни: запрет на грамматическую и синтаксическую трансформацию способствовал тому, что язык, сохранив совершенство строя, стал мертвым. Вместе с тем маршруты тех, кто вдохновляется свободой беспорядочного обращения к различным течениям мысли, нередко приводят к хаосу. Такие маршруты нередко приводят к созданию интеллектуально-духовной окрошки, густо приправленной надеждой на то, что Мудрая Вселенная или таинственный Внутренний Процесс как-нибудь да нейтрализуют конфликты, разгладят рубцы противоречий, образованных на стыке различных, часто принципиально несопоставимых подходов. Обоснованием таких взглядов становится представление о том, что значимые открытия совершают непрофессионалы, а то и вовсе дилетанты – то есть люди, глубоко не погруженные в изучаемый предмет.

Казалось бы, грань между интуицией и нездоровым мыслительным синкретизмом становится исключительно объектом интереса философов, и отчасти психологов. До тех пор, пока винегрет представлений и умозаключений не угрожает социальной адаптации, а, значит, не представляет опасности, можно закрывать глаза на явное отсутствие логики. Ведь, как выражается один из моих коллег, «истины все равно никто не знает». А если так, что мешает, руководствуясь собственной интуицией, сопоставлять, гексаграммы Китайской классической книги перемен с арканами Таро или скандинавскими рунами?

Вспоминается, как во время практики в психиатрической больнице преподаватель - клинический психолог с многолетним стажем - демонстрировала особенности затронутого патологией мышления, прося у испытуемых найти сходство и различие или обозначить их несопоставимость предъявляя вопрос: «Что общего между глобусом и бабочкой?» Многие участники эксперимента, не задумываясь, отвечали что-то вроде: «Они вертятся». Удивительно, но не только нездоровые люди, но и многие из тех, кто без труда вписывается в критерии нормы, с легкостью сопоставляют несопоставимое. Задумываясь о том, в чем причина этого, можно предположить, что один из источников проблемы таится в искажениях, возникающих на переходах от личной ассоциации к логически связанному суждению. Такой переход очевиден далеко не всегда. А потому мы попытаемся наметить его смутные контуры.

Неведение, незнание, предвзятость

В западной культуре повсеместно происходит отождествление таких понятий как неведение и незнание. В культуре Востока незнание как отсутствие знания - своего рода отрицательное знание - принципиально отлично от неведения, понимаемого как то, что вводит в плен иллюзий двойственного ума. Тибетское представление о неведении (маригпа) подразумевает существование двух типов неведения: порожденное культурой и врожденное, присущее индивиду как результат предыдущего опыта. Мы не будем обращаться к рассмотрению психологических причин неведения (они весьма разнообразны), но сфокусируем внимание всецело на результате, являющемся следствием проявления неведения.

В логике восточной мысли умозрительные разделения фиксируют отождествление психических проявлений с собственным Я, порождая цепочки привязанностей и привычных реакций. Сотканный из многочисленных проекций образ Я способствует тому, что маски накрепко прирастают к лицам. В свою очередь порожденное проекциями неведение фиксируется культурой, закрепляющей нормы и длящей себя в традициях. Со временем человек становится приверженцем определенных социальных систем, религий, формируя картину мира, становящуюся все более незыблемой. Так, согласно представлениям большинства направлений восточной мысли, изначально присущая душе мудрость сплошь и рядом подменяется приобретенной предвзятостью.

В традиции западной психологии нередко происходит жесткая, хотя и неосознаваемая, фиксация образа Я. По всей видимости, она структурно весьма сходна с такой предвзятостью. В ходе успешной терапии, узнавая о себе все больше, клиент психолога, пациент психотерапевта или анализант психоаналитика, формируют более цельный образ себя. Мне ни раз приходилось наблюдать людей с возросшей уверенностью, самооценкой, умением устанавливать и защищать внутренние границы. Новый образ Я, несомненно более сложный и разветвленный чем прежний, обогащенный осознанием природы психологических защит, нередко порождает новую конструкцию, достаточно жесткую, а зачастую и агрессивную. И, как ни парадоксально, отличительной особенностью таких людей становится выраженная ментальная неразборчивость.

Духовный альпинизм и интеллектуальное верхоглядство

Интеллектуальное верхоглядство, направленное на то, чтобы усвоить показавшийся интересной идею, практику или набор символов, разобрать на сувениры величественное знание чужой (нередко имеющей многовековые корни) традиции чаще всего возрастает на почве невежества. Немодное нынче слово благоговение, подразумевающее вдумчиво-терпеливое проникновение в логику изучаемой традиции или подхода, стремительно выходит из обихода. Парадоксальным образом доступность информации приводит к ее уплощению и обесцениванию.

В ходе консультирования я нередко обнаруживаю у своих клиентов наборы представлений, почерпнутых их разных подходов и направлений, порой крайне плохо сочетающиеся между собой. Гремучая смесь сведений из разных парадигм эзотерики приводит к ситуации, описанной в одной из суфийских притч. Пришедший к мудрецу за советом человек сел пить чай рядом с учителем. Старый мудрец, разливая кипяток по чашкам, продолжал лить его и когда чашка оказалась переполненной. Гость указал ему на промах, в ответ на что учитель произнес: «Твоя чаша переполнена. Ты не способен вместить в себя и капли нового знания».

Возвращаясь к мысли о том, что причины искажений нередко кроются в отсутствии более или менее ясного понимания процесса перехода личных ассоциаций к связанному, основанному на логике суждению, думается, что этот аспект остается вне внимания большинства из нас. Как следствие этого, доступ к новому опыту равно как и возможности переосмысления существующего оказываются заблокированы.

Парадоксально, но вместе с тем именно на стыке, границе различных направлений рождаются истинные шедевры будь то в области науки, искусства, философии или психологии. Стыки, границы, пересечения областей заряжены особого рода энергией по всей видимости потому, что именно граница обладает наибольшей подвижностью, заключающей в себе потенциал движения. Не это ли побуждает к свободному совмещению различных подходов и традиций?

Признаться, сама я очень люблю пограничные области знаний. Еще в юности, увлекшись гегельянскими представлениями о культуре как поле игры Духа, а позже рассматривая религиозные традиции как своего рода фильтры, содержащие потенциал трансформации, годами позже я испытывала ни с чем не сопоставимое удовольствие от сопоставления семантики календарных систем различных традиций. Однако по мере углубления штудий все чаще приходило понимание того, что поверхностное сходство нередко является барьером для доступа к более глубоким областям опыта. Эклектизм становится преградой для возможности углубления, понимание чего, по всей видимости, нашло отражение в давнем делении наук на эзотерические и экзотерические.

Но что запускает процесс блокировки углубления опыта? Думается, что довольно часто спусковым крючком является чрезмерный акцент на мысли о том, что мировоззрение каждого из нас самоценно. А потому личная истина, проистекающая из индивидуального видения, нередко оказывается оборачивается поверхностной игрой с символами, инициирующей рождение симулякров как псевдометодов духовного совершенствования. Лишь на первый взгляд это кажется безобидным. Нередко горькой расплатой за это становится разочарование, приводящее к утрате направления Пути. Но благодаря чему становится возможным найти баланс между углублением опыта и его обогащением путем совмещения со смежными структурами знания? Для ответа на этот вопрос предлагаю обратиться к представлениям о внутренней логике, зачастую ускользающей от внимания исследователей.

Ода внутренней логике

Многие из нас не раз становились участниками ситуаций, в которых дискуссия заходит в тупик, наталкиваясь на незыблемые, а потому не обсуждаемые аксиомы одного из участников. Такие аксиомы являются едва ли не необходимым условием реальности соглашений. Наиболее ярким это становится, когда в разговор включаются представители религиозных конфессий. Но и в обычной жизни у большинства сохраняются не подлежащие сомнению установки, убеждения и «истины». Об этом хорошо знают психологи и психотерапевты всех направлений. Как показывает опыт, большинство убеждений и установок имеют внутреннюю систему связей, внутреннюю логику. В перенасыщенном информационном потоке эти связи нередко ускользают от внимания, а нарушения внутренней логики оказываются в порядке вещей. Внутренняя логика во многом обеспечивает жизнеспособность системы. Наиболее заметным ее присутствие становится в психоаналитической и отчасти медицинской парадигмах. Между тем, в профессиональных областях существование логики если не подразумевается, то тем или иным образом угадывается. Человек, глубоко и серьезно изучающий ту или иную систему взглядов – будь то определенное направление психологии, астрология, система тай-цзи или йога - поэтапно и в целом достаточно медленно овладевает внутренней логикой процесса. То, что этот процесс разворачивается небыстро, связано с необходимостью перестройки когнитивного процесса или, как выразились бы психологи, интериоризацией процесса.

Уже в достаточно зрелом возрасте получая образование в области клинической психологии и обладая более или менее развитым навыком самонаблюдения, я оказалась в состоянии наблюдать процесс интеграции логики изучаемой дисциплины. То, что врачи и психологи называют клиническим мышлением, предстало в виде внутренне сбалансированной системы, достижением определенного рода позиции восприятия. Овладение новым описанием сопровождается возрастанием подвижности восприятия. Однако по мере интегрирования знаний подвижность утрачивается. Этот процесс метафорически может быть описан как оседание нерастворимого осадка в насыщенном объеме жидкости. Продолжая аналогию, можно предположить, что для дальнейшего синтеза, алхимического преобразования «нерастворимого осадка» нового знания требуется взаимодействие с другими веществами.

Овладение психотехниками разных традиций равно как и глубокое изучение избранной области знаний занимает достаточно много времени. В отличии от набора информации трансформирующее знание требует лет, а то и десятилетий труда, погружения. Как ни парадоксально, (но, если вдуматься, достаточно естественно) за это время подвижность восприятия нередко теряется, а потому требуется специфическое усилие для ее сохранения.

Таким образом, искатель оказывается между Сциллой и Харибдой фанатизма как некритической приверженности определенным взглядам, так и опасностью духовного верхоглядства, поверхностной осведомленности, позволяющей с легкостью ( а скорее легкомысленностью) рассуждать о древнейших духовных традициях человечества. Верхоглядство или, по меткому выражению одной моей коллеги, духовный альпинизм чаще всего вызывает усмешку со стороны профессионалов или опытных практиков. Но действительно серьезную опасность оно являет для самих «интересующихся». В современной культуре прижился глагол «спойлерить». Приблизительно он описывает пересказ текста или сериала, опережающий непосредственный просмотр или прочтение. После того, как человек познакомился фабулой, сюжет перестает быть интересным. Энергия интереса словно распыляется, оставляя о себе лишь слабые, но зачастую приятные воспоминания. Духовное верхоглядство приучает взор скользить по поверхности, а душа, не находя удовлетворения, устремляется на поиски объектов все нового потребления.

Предвижу, как утомленный размышлениями читатель покачает головой, устало вопрошая: « А как же интуиция, фонтанирующее изнутри творчество? Неужто автор полностью игнорирует иррациональное содержание опыта, делая ставку исключительно на рациональном постижении?» Конечно же нет! Я глубоко уверена в том, что рождение истинно нового, творчество в его самом высоком смысле становится возможным за пределами любой рациональности. Оно выходит за границы семантически сообщаемого опыта.

Вряд ли найдутся те, кто способен указать точную меру, в соответствии с которой углубление не приводит к потере подвижности восприятия, а стремление совместить разные области знаний и опыта не перейдет к поверхностному скольжению, ввергающему душу в унылую гонку за потреблением все новых и новых суррогатов Духа. В то же время осознание самой возможности отклонений поможет избежать сокрушительных ошибок в головокружительном путешествии, называемом Жизнью.