Глава из книги "Искажения. Прикладная психология или техники адаптации"
…биофизический субстрат отражает содержание энергетических полей, а у человека именно осознание играет решающую роль в регуляции доступной ему энергетики – прежде и более всего, в биологическом пространстве собственного организма.
А.П. Ксендзюк
Осознание того факта, что тело есть элемент познания и трансформации, существует во многих традиционных культурах. Так, в индейской традиции людей, чье намерение «зарождается в ощущениях физического тела», издавна определяли как нездоровых, хаотичных, нервных и непостоянных. В то же время, было широко распространено представление о том, что свободное намерение, зародившееся в области абстрактного, способно реализоваться в теле и трансформировать его. Удивительно, но мысль о внутреннем познании и трансформации тела совсем не артикулирована в современной культуре.
Практики работы с телом предстают не только как аномальными, о чем я уже упоминала выше, но и отчасти парадоксальными – ведь на взгляд постороннего наблюдателя они не дают внешнего эффекта. Пожалуй, основной задачей таких практик является поддержание в теле некоторого уровня свободной энергии, равновесия, что в свою очередь, невозможно без определенной цельности духовного и психического состояний.
Возможность сознания охватить тело в переживании целостности, рассеивание и сосредоточение внимания представляет вполне конкретный навык, по всей видимости, тот самый, без которого невозможно, используя буддистскую метафору, взрастить «алмазное тело», в основании которого лежит «крепкое, как алмаз, сознание».
Можно с уверенностью сказать, что традиционные телесные практики подразумевают длительный период, в ходе которых телесное состояние меняет состояние восприятия.
Отстройка внешней формы представляет собой лишь самый первый этап, связанный с достижением определенной подвижности внимания. Порой он растягивается на долгие годы, помогая выработать терпение и особое состояние непривязанности к результату. Вот как описывает это один из современных мастеров: «Внутренние ощущения, которые появляются в процессе практики, проходят циклический ряд синтеза и из хаотичности переходят в упорядоченные действия, создающие условия для более тонкой и качественной работы. Ощущение энергии еще не означает возможности созидания и выстраивания внутренних процессов… После того, как тело и сознание подготовлены, создаются условия для формирования энергии, а затем и связывания ее».
С точки зрения внутренних практик даосизма, человек рождается с внутренней формой, а внешняя созидается им в процессе жизни. Другими словами, до тех пор пока внешняя форма не приобретена, человек является чем-то вроде «мешка», своего рода потенцией для наполнения формы. Как мы видим, речь идет об акте делания, акте, предполагающем определенный план. И речь здесь идет не о спонтанности, но о совершении продуманных усилий. Я не вижу смысла более подробно обращаться к описанию этого процесса. Хочу лишь заметить, что только в ходе достаточно длительной практики становится возможно научиться, оставаясь в состоянии сенсорной неопределенности следовать собственной идее. Орудия, посредством которых происходят эти трансформации, непосредственно связаны с организованностью восприятия и активностью сознания.
Обретение внутреннего чувства формы тела невозможно без переживания состояния покоя. Одухотворенный импульс, пронизывающий тело, способен сполна проявить себя лишь при условии мышечного и психического расслабления, того, что в традиционных практиках буддизма сопряжено с представлениями о пустотности. Условие расслабления всех мышц, за исключением тех, что непосредственно задействованы в выполнении асаны, является одним из ключевых положений практик хатха-йоги. Для человека западной культуры, не знакомого с такими практиками, эти слова могут показаться лишенными всякого смысла. К тому же – как об этом хорошо знают практики в области телесно-ориентированной психотерапии – именно невозможность расслабления нередко свидетельствует о глубоко запечатлевшихся в теле травмах.
Помнится, как Суринер Сингх, современный мастер йоги, на одном из своих классов обратился к практикующим с вопросом о смысле сурья намаскар – последовательности динамичных асан, известных практикам йоги как приветствие Солнцу. Высказывалось немало предположений, – однако ни один ответ не удовлетворил мастера. И тогда Суриндер Сингх предложил свое объяснение, которое я записываю по памяти: «Вне зависимости от того, сложные ли асаны мы выполняем или эти асаны просты для нас, мы должны поддерживать определенный ритм дыхания. Именно это и определяет успех практики – ничто другое. Аналогичные процессы мы наблюдаем и в жизни: есть сложные дела, те, что доставляет нам удовольствие или, напротив, его не доставляет, но главное – всегда поддерживать ритм дыхания». Возможность делания тела в процессе практики представляется, по сути, установлением центрированности сознания и тела. В этом случае сознание и форма непрестанно проникают друг в друга, находятся в творческом диалоге.
О непосредственной связи форм с происходящими в сознании процессами говорят многие современные мастера йоги. Так Андрей Лаппа пишет: «От количества освоенных предельных и комбинированных форм различной конфигурации зависят логическая неоднозначность связей в сознании и диапазон восприятия (“ширина”, “охват” сознания), а также энергоемкость психоэнергетической структуры и мощность психоэнергетических процессов. Поэтому в Йоге используются всевозможные способы для расширения арсенала подвластных форм».
Великие йогины XX века Шри Ауробиндо и Мать много говорили о возможности трансформации физических органов тела непосредственным действием центров сознания. По мысли Матери, трансформированное тело будет действовать с помощью подлинных центров энергии, а не символических представителей, которые развивались в животном теле. «Тело может стать открытым сосудом высшей красоты и блаженства, разливая красоту духовного света, который будет истекать, излучаться из него подобно тому, как лампа отражает и рассеивает лучи содержащегося в ней пламени, имея в самом себе красоту духа, радость прозревшего разума, радость жизни и духовное счастье, радость Материи, обращенной в духовное сознание и трепещущей в непрерывном экстазе», – пишет Шри Ауробиндо. Не правда ли, заманчивая перспектива? Однако даже тот, кто испытывает отклик, читая эти строки, не застрахован от появления сомнений. Где доказательства тому, что это возможно? И почему, если описанное действительно является правдой, никто не говорит об этом в открытую? Стоит ли тратить годы практики, не имея четких гарантий достижения? И в конце концов, какой смысл заключен в этих трансформациях, если конец для всех одинаков? Всякий раз, когда я слышу подобные вопросы, меня охватывает печаль: как же часто участливые расспросы окружающих об «эффективности» избранной системы заставляют либо наделять собственный опыт несвойственными ему содержаниями, либо расшатывают и без того неустойчивый фундамент верности избранной практике!
Думается, что искажения чаще всего возникают в тот момент, когда практические или методологические аспекты подменяются ожиданиями, преждевременным интеллектуальным анализом, попытками обеспечить себе гарантии.
Любопытство подталкивает многих посмотреть ролик о достижении радужного тела практиком дзогчен и даже восхищенно произнести: «Надо же, и так бывает», – однако вспышка интереса быстро гаснет. И миллионы людей, уткнувшись в планшеты и мобильные телефоны, продолжают неустанно поглощать информацию в попытке оградить себя и других от «иллюзий» духовного поиска.
Гарантии, страховки, доказательства уже давно стали бичом нашего времени. Поэтому рациональный ум занимает все более твердые позиции, представляя в качестве нереальных тонкие, не поддающиеся описанию ощущения, блокируя пробудившиеся зоны чувствительности.
Мы живем в век скоростей, и это накладывает весьма существенный отпечаток на отношение к собственному телу. Так, большинство современных практик физического развития базируется на количественных показателях: скорости, красоте внешней формы, силовых параметрах. По контрасту, в восточных практиках саморазвития тело рассматривается как поле жизненных энергий, проявляющихся в потоке изменений и взаимодействий. В этом поле психическая и телесная жизнь неотделимы от духовной жизни личности. Сознание-сердце, соединяющее воедино разум и чувства, нераздельно от того, что на Западе привычно называть «телесным сознанием». В этом свете единое тело предстает как микрокосм. Очевидно, что такое переживание становится возможным при расширении границ восприятия.
Практики работы с телом в даосской традиции ведут к беспрепятственной циркуляции энергии в организме, что приводит к просветлению Духа. При этом любые жизненные состояния и ситуации становятся полем для накопления энергии.
Говоря о практиках работы с телом в разных традициях, я нередко сталкивалась с недоверием, основывающимся на обвинениях в бездоказательности утверждений о расширении областей восприятия. И действительно, для того, чтобы та или иная функция раскрылась (проявила себя), необходимо, чтобы среда проявления (развертки) была в той или иной мере дифференцирована. В этом случае с необходимостью появляется язык, представляющий систему означающих.
Методологическое описание этого процесса достаточно полно представлено в психонетике. Вот как описывает эти процессы О.Г. Бахтияров: «Морфологически выраженные органы представляют собой как бы мишень, в которую развертывается активизированная зона сознания, превращающаяся в функцию и соответствующую ей «психическую субстанцию» […] Если культурная среда достаточно дифференцирована, то и функция, развертываясь в ней, порождает новые культурные продукты».
Психология исходит из представлений о том, что именно организмические структуры делают возможным проявиться высшим психическим функциям. Без направленного сознательного усилия дифференциации биология предстает в качестве раз и навсегда заданной зоны развертки, достаточно жестко ограничивая диапазоны телесного сознания.
Суммируя взгляды на практики работы с телом и связанные с ними искажения, нельзя не отметить, что обучение тела действовать не под действием внешних сил (реактивно), а по внутренним причинам занимает довольно длительное время. Если рядом с адептом нет опытного учителя или наставника, едва ли не единственным критерием практики становятся внутренние ощущения. А они самым непосредственным образом связаны с личной историей. Будучи своего рода ее картой, тело хранит информацию о психологических травмах. И исцеление их требует особого искусства.
Усиление энергообмена и изменение его качества позволяет шаг за шагом преодолевать ограниченность восприятия, ощущать и созидать внутреннюю форму, что подразумевает возможность возведения переживания конкретного к переживанию символическому. Именно таким образом на определенном этапе возникает специфическое ощущение, свидетельствующее о возможности принять в себя безграничное.
В таком состоянии телесное сознание, совпадающее с интуицией сердца, исключительно подвижно. Оно следует потоку внутренних метаморфоз. Так, естественность телесного сознания предполагает сосуществование двух процессов – центрированности, позволяющей сохранять достигнутый гомеостаз, и пластичности как способности присоединения к пространственно-временному потоку. Однако такого рода проявления практически не отображены в современной культуре, в которой тело становится означающим объектом, выражающим определенную социальную маску.