Пещерник

 Эту историю Праджня обнаружил в одной из старинных рукописей, пылящихся на верхней полке старой библиотеки. Немало лет прошло с тех пор, как Учитель поведал о запрете, наложенном на любое письменное упоминание о Турнире. Странная история передавалась из уст в уста, обрастая деталями и подробностями, домыслами и мифами. Так бывает, когда желаемое и действительное сплетаются в тугой клубок судьбы.

Некоторые полагали, что история Турнира проливает свет на таинственное исчезновение бессмертных. Но явных доказательств тому нет, – как и подтверждения тому, что упоминаемый в истории раввин действительно умертвил Голема. Удивительным образом, доказательства в пользу той или иной версии все чаще оказываются опровержениями.

Никто не знал, откуда и когда появился Пещерник, а потому даже само его имя ни в коей мере не может считаться подлинным. Тем не менее, являясь в разных местах планеты, он неизменно называл себя именно так. Так было и в императорских палатах, и в ветхих лачугах полусумасшедших ученых, лабораториях алхимиков, и хижинах аскетов. И везде он вел себя так, будто был полновластным хозяином. Слова Пещерника звучали убедительно, не вызывая желания возражать. Одинаково хорошо и без малейшего акцента он говорил на многих языках. А в его не привлекающей внимания внешности перемешались точеная красота эллина, благородство римлянина, монументальность араба и бесстрастность китайца. Не будучи ничьим подданным, Пещерник неведомым образом избегал незавидной участи чужака. Впрочем, на одном месте он никогда не оставался надолго.

Иные почитали Пещерника за пророка, хотя никто не слышал ни единого изреченного им пророчества. Для большинства цель его прихода так до конца и оставалась неизвестной. Равно как и то, зачем и почему он приглашает на свой Турнир и по какому принципу выбирает участников.

Анналы умалчивают и о том, сколько времени длилось его путешествие. Достоверно известно лишь то, что за это время он дважды побывал в Египте, вдоль и поперек изъездил Италию и несколько месяцев путешествовал среди диких племен Африки. Остается только гадать, посетил ли он Австралию, но достоверно известно, что несколько дней его не покидали толпы народа, собравшиеся у подножия Мачу Пикчу, священной вершины Мексики.

В этой истории до сих пор много загадок. До сих пор неясно, почему в качестве даты турнира был назначен день, с точки зрения астрономии вовсе не примечательный, никак не связанный с прохождением комет или движением светил. Местом, выбранным для Турнира, стало небольшое североафриканское государство, жители которого сочли за честь принять у себя белых людей, движимых необычайной и загадочной целью.

За несколько дней до назначенной даты в жаркую, затерянную в песках страну, стали стекаться люди. Бог весть, что двигало ими: любопытство или одна из тех смутных сил, что манит человека сделать шаг к непознанному.

В ночь накануне указанной даты Пещерник, по обычаям этой знойной страны облаченный лишь в набедренную повязку, возжег костер, призывая к огню прибывших. Окинув взглядом собравшихся, тихо заговорил:

- Среди вас я вижу лишь нескольких из тех, кому бросил вызов. Появление остальных нельзя назвать иначе как бессмыслицей. Вы пришли в надежде увидеть нечто, но что? Что способен увидеть тот, кто не способен ничего показать сам? Многоязычие голосов разбередило гулкую тишину пустыни.

- Он гонит нас! А сам-то что ты можешь показать? – Закричали самые смелые.

- Я никого не гоню, – Пещерник воздел вверх руку. – Тот, кто считает, что ему есть что показать , пусть следует за мной. Поторопитесь!

Толпа разделилась примерно наполовину.

Мимолетная улыбка скользнула по лицу человека, лишь оттенкам кожи отличавшегося от обступивших его туземцев.

- Я избрал местом проведения турнира страну этого народа потому, что они, не приняв вызова, не проявили никакого любопытства. Их не интересует чужое, ибо они имеют свое. Ведомо ли вам, что любопытство наказуемо?

Еще несколько человек из желающих следовать за ним отступили. Он кивнул и, проведя руками по набедренной повязке, стремительными шагами двинулся по песку. Человек двадцать неровным гуськом устремилась за ним.

Южное низкое небо казалось бархатной накидкой, расцвеченной алмазами. Дневная жара спала, и теперь земля отдыхала перед новым днем в ожидании, что он вновь раскалит ее, превратив воздух в плотную густую массу. Непривычные к хождению по пескам люди выбивались из сил. Несшие поклажу с вещами оставляли ее прямо в пустыне в надежде забрать на обратном пути. Трое повернули назад в надежде дойти до побережья, где остались лодки, чтобы с рассветом отправиться в обратный путь. За все время Пещерник ни на секунду не остановился и ни разу не оглянулся на своих спутников.

Казалось, ночь никогда не кончится. Но и она, повинуясь неумолимости времени, нехотя уступила место дню. Уставшие люди изнемогали от нестерпимого зноя. Но молчаливый проводник, не останавливаясь, шел вперед. Лишь когда белесый диск солнца начал склоняться к видневшимся вдали скалам, Пещерник, наконец, сделал знак остановиться. Изнуренные дорогой, путники в бессилии опустились на песок.

- Вы проделали не столь уж большой путь. Трудный ли? Возможно. Но так или иначе, этот путь увел вас от безответственности обыденности.

- Какая ж тут обыденность? – То тут, то там раздавались нестройные голоса. – И зачем было тащить нас по этой пустыне?! Была бы цель!..

В нестройном хоре голосов слышались смутные угрозы.

Он вновь поднял руку, призывая к тишине.

- Цель остается целью только до тех пор, пока она не достигнута. Но большинство целей так и не выходит за рамки обычного. Обыденности, стремящейся распространить свою власть на сокровенное бытие человека. – Голос говорящего приобрел необыкновенную мощь. – Истинная цель только одна – прорыв в бесконечность. – его голос внезапно смягчился. – Закрепление себя в ней. Каким образом? Автографом, подписью под своим произведением. Я бросил вызов тем, кто не побоится признать себя автором. Но одной отваги недостаточно. Создать себя – вот единственный автограф, признаваемой вечностью.

Рокот удивления, негодования, восторга прокатился среди присутствующих. Он молчал и улыбался, наблюдая за тем, как волны воодушевления сменяются смятением. Вскоре его голос, мягкий и властный одновременно, зазвучал вновь…

Лишь тогда, когда бархатное покрывало неба стало светлеть, он кончил говорить. Занималось утро еще одного дня, жаркого дня среди раскаленной пустыни.

О том, что произошло дальше, предание умалчивает, ограничиваясь упоминанием о том, что из встретивших рассвет посреди пустыни к побережью вернулись лишь семеро. Говорили о том, что участников турнира поразила лихорадка. Ходили слухи и об убитых местными жителями, оказавшимися якобы каннибалами.

Доподлинно известно лишь то, что Турнир состоялся. Свидетельством тому до сих пор остаются автографы, хранимые как реликвии вождем затерянного в песках африканского племени. Примерно раз в десять лет к тростниковой хижине, покрытой банановыми листьями, приходит белый человек и, присаживаясь у входа, разжигает трубку. И тогда старейшины собираются в круг, с уважением взирая на пришельца, однажды вернувшего им древние книги.