Из скафандра города – на ночное шоссе. Свет фар.

Необъятная перспектива неба, выходящая за грань линейной леонардовской. Так и дедушка уезжал из города, чтобы встретить рассвет и успеть к своей первой паре. Проложил маршрут и ушел. Маршрут из Танатоса в Гипнос и обратно. Синхронизмы, напоминают аляпистые декорации из детской книжки. Так уж, чтобы не оставалось сомнений в их смысле. Без интерпретаций, плиз!

Без интерпретаций. Вот так зажмуриться и увидеть поворот на Микены. Левая полоса, перестраиваюсь, крутой поворот и белый указатель с такими знакомыми буквами. Пестрые магазины с ахейской цветной керамикой и гипсовыми масками. Творение Агагемнона , еще одно яркое воплощение намерения того, кто знал ,куда идет. Не думаю, что Гипнос, обратившийся старцем, так уж беспрекословно решился выполнить повеление Громовержца... Хотя кто их знает – небожителей. Братишки Морфей, Фантаз и Фобетор – сыновья Гипноса – давно удрали на южную оконечность Пелопонесса, туда, откуда вытекают воды Леты.

Эх, дедушка, я была такой маленькой, когда ты ушел, научив меня выводить корявые печатные буквы. Сколько рассветов ты встретил? Питерские рассветы напоминают растекающееся по поверхности стола молоко. О том, что за размазанными по небу тучами есть солнце, нередко вспоминаешь лишь когда самолет набирает высоту и сияющий шар заглядывает в окна иллюминаторов.

Декорации шоссе, ведущего прочь из города, сливаются в неразличимую картину. Понимаю, что солнце уже встало, и наступил новый день. Воздух пропитан влагой, как губка, оставленная нерадивой хозяйкой.

Навигатор ворчит: все время приходится перестраивать маршрут. Но он-то программа и у него спутник, а мне каково? А, может, и нет особой разницы – достаточно поменять проводку... Лишь бы током не ударило... Я же без скафандра.